Книга Ару Ша и Конец Времен  - Рошани Чокши

– Пожалуйста, не ешьте нас, пожалуйста, не ешьте нас, пожалуйста! – скороговоркой выпалила Мини.

– Есть вас? – повторило существо изумлённо. Его глаза расширились от удивления. Они напоминали Ару глаза насекомого: странные призмы, похожие на телевизионные экраны. – Вы не выглядите съедобными. Простите, не хотел показаться грубым.

Ару ничуть не обиделась, но решила, что лучше этого не показывать.

Буу слетел с её плеча.

– Макара, страж проходов между мирами.

Ару вытаращила глаза. Настоящий Макара? Она видела их на картинках, но только в виде крокодилообразных статуй, охранявших храмы и двери. Считалось, что богиня реки Ганг плавала на таком по воде. Ару не была уверена, к какой категории их отнести: к мифическим лодкам или собакам стражей. Судя по тому, как приветливо этот Макара вилял хвостом, она склонялась ко второй.

– Пропусти братьев Пандавов нового поколения, – заговорил Буу.

Макара нахмурился.

– Они больше похожи на сестёр.

– Да-да, я это и хотел сказать! – с досадой произнёс Буу.

– Подожди… я узнаю` тебя, – медленно произнес Макара, наклонив голову и разглядывая Буу. – Ты сильно изменился.

– Да. Это случается, когда ты был… – Окончание фразы превратилось в неразборчивое бормотание. – Герои прибыли, чтобы встретиться с Советом стражей и узнать детали испытания, – добавил голубь.

– А, ещё одна вероятность конца света? Восхитительно! Надеюсь, посетителей станет больше. Их обычно так мало. О-ох! Мне кажется, я не открывал двери в зал Запросов уже… да, очень давно. Даже забыл, сколько лет прошло! У меня всегда были проблемы с математикой, – добавил Макара смущённо. – Каждый раз, когда мне нужно что-то посчитать, я сбиваюсь. Даже когда разговариваю, иногда это… это… – Макара прикрыл глаза. – Что-то я проголодался. Можно я пойду?

– Макара! – грозно крикнул Буу, и тот согнулся в поклоне до самой земли. – Открой дверь в Небесный суд.

– О да, конечно, открою! – поспешно ответил Макара. – Но сначала мне нужно проверить, те ли они, за кого ты их выдаёшь. Повтори ещё раз, кто они или что. Видишь ли, я никогда раньше не видел мышей-полёвок – только читал про них на днях в книге про животных. Это мыши-полёвки?

– Люди, – не вытерпела Ару.

– Довольно мелкие для людей. Ты уверена, что вы всё же не мыши-полёвки?

– Мы ещё просто не выросли, – сказала Мини. – Но мой педиатр считает, что, возможно, я буду не выше полутора метров.

– Полтора, говоришь? – спросил Макара, рухнул на спину и задрал коротенькие ножки. – По-моему, метр двадцать гораздо удобнее. С полутора метрами трудно удерживать равновесие. Но это моё мнение.

Макара приподнял голову, как будто увидел то, чего не заметили другие. Что-то вспыхнуло в его глазах-призмах. И Ару разглядела там себя, открывающую двери музея, чтобы впустить Поппи, Ариэль и Бёртона, и огонёк зажигалки, касающийся фитиля на лампе.

А затем в глубине взгляда Макары что-то блеснуло. Ару увидела, как Мини обнаружила своих родителей, застывших в позе сидя на диване. На экране телевизора продолжали показывать фильм. Мальчик старше Мини, наверное, её брат, замер, подкидывая в воздух баскетбольный мяч.

Сначала она свернулась клубочком на полу в гостиной и долго плакала. А потом, через несколько минут, встала, пошла наверх и вытащила рюкзак. Посмотрела на себя в зеркало, достала мамину подводку для глаз и нарисовала себе боевые полоски на щеках. Затем Мини поцеловала своих неподвижных родителей, обняла застывшего брата и вышла из дома, готовая к встрече со злом, которое ей предстояло победить.

Несмотря на боязнь пчёл и аллергию, Мини казалась очень храброй.

Лицо Ару вспыхнуло. По сравнению с этой девочкой она совсем не была смелой.

– Они те самые, за кого себя выдают, – сказал Макара. – Надеюсь, Совет мне поверит.

– Мне тоже, – фыркнул Буу. – Ведь я никогда не вру.

Жаль, что Ару не могла сказать того же о себе.

Мини вдруг уставилась на неё:

– Так это ты зажгла лампу?

Ну вот, сейчас последуют обвинения.

– То есть… я знаю, что это должно было случиться, – затараторила Мини, испугавшись, что обидела Ару. – Мама говорила, что Спящий всегда хотел напасть на нас. Не волнуйся, я не сумасшедшая. Конечно, ты не могла знать, что произойдёт.

На самом деле Ару знала, что ей нельзя зажигать лампу. Но проблема в том, что мама никогда не объясняла ей, почему. Поэтому Ару всегда считала, что это один из тех родительских запретов, которые обычно дают детям, вроде «Не выходи без солнцезащитного крема, а то сгоришь». Или, как любила ей напоминать женщина, которая вела воскресный лагерь при индуистском храме, «Не выходи без солнцезащитного крема, а то твоя кожа станет ещё темнее и ты никогда не найдёшь мужа!». Пока ничего не случилось, кого волнуют такие запреты? Ару никогда не сгорала, да и зачем вообще нужен муж, если тебе всего двенадцать?

Но от демонов никаким защитным средством не убережёшься. То есть всё сводилось к одному: она не должна была зажигать лампу и всё-таки зажгла её. То, что это было предопределено, не освобождало Ару от ответственности. Её даже начало мутить от чувства вины, и так сильно, что, пожалуй, могло вырвать.

Яркий мотылек запорхал перед Ару, Мини и Буу. Его крылья начали расти, и в воздух взвилась тонкая струйка лунного света, как будто кто-то выводил им буквы каллиграфическим почерком. Крылья раскрывались и растягивались, пока полностью не накрыли девочек и голубя.

– До свидания, несъедобные крошечные люди и Субала! – крикнул Макара им вслед. – Пусть все двери, которые встретятся в вашей жизни, открываются перед вами и никогда не бьют вас с тыла, когда закрываются!

Мотылек исчез, и они обнаружили, что находятся в открытой со всех сторон комнате. Никаких сомнений, это и был Небесный суд. Небо над ними казалось мраморным от облаков, а стены – словно вылиты из лент блестящего света. В комнате играла тихая музыка. В воздухе разливался богатый и зрелый аромат земли после летнего ливня. Ару хотелось, чтобы в мире всегда пахло только так, а ещё мёдом, мятой и зеленью.